38-летний Николай Нефёдов подписал контракт с минобороны шестого февраля 2025 года. Сам поехал из Новой Игирмы в военкомат в Красноярске. Так посоветовали знакомые. Сказали, что лучше ехать в соседний регион, так как в Иркутской области выплата за подписание контракта меньше и переводят её с задержкой.
Он думал, что там ему помогут устроиться добровольцем в тылу. Знакомые рассказали Николаю, что можно заключить контракт с движением «Общероссийский народный фронт» (ОНФ) и за 100 тысяч рублей в месяц доставлять гуманитарные грузы, ремонтировать автомобили, возить людей. На самом деле, этим занимаются не добровольцы, а волонтёры, которых никогда не оформляют через военкомат.
«Я хотел помогать нашим ребятам, — много раз повторяет Нефёдов. — Я автоэлектрик, всегда готов помогать. У меня всегда с собой сканер для диагностики. Если увижу, что у кого-то сломалась машина, могу выявить неполадки, отремонтировать. Я хотел ремонтировать технику, возить гуманитарку».
В 2024 году Николай приезжал в Иркутск, помогал ремонтировать грузовик ЗИЛ, который потом отправили на фронт. Тогда и узнал, что с инвалидностью можно работать в тылу. По его словам, сотрудники «Музея на свалке», участвовавшие в сборах, рассказали ему, что есть организации, которые набирают добровольцев. Николай почему-то рассчитывал, что из военкомата в Красноярске его направят в такую организацию.
В соседнем регионе он больше недели прожил у родственников, ждал, когда наберётся необходимое количество добровольцев. Потом группу примерно в 100 человек привезли в воинскую часть в городе Юрге Кемеровской области. Добирались 12 часов.
Военные выдали Нефёдову контракт. Там написано, что он стрелок, призванный из запаса. Состоял на воинском учёте в городе Норильске. (Документ есть в распоряжении редакции — ЛБ) Николай говорит, что в Норильске никогда не был и в армии не служил. А в Красноярске подписывал другие бумаги, в которых про стрелка не было написано ничего.
У Нефёдова с 16 лет инвалидность из-за эпилепсии. Он передал редакции свои медицинские документы за последние 25 лет: обследования, заключения врачей. В 2012 году поставлен диагноз киста головного мозга, неоднократно терял сознание. Из года в год у Николая диагностировали болезни позвоночника и суставов. Пять лет назад Николай упал с высоты на арматуру, когда работал на стройке, сломал позвоночник и 1,5 года был на больничном. Три года назад у Нефёдова обнаружили новообразования на обеих стопах и грыжу межпозвоночных дисков. Два года назад у него парализовало правую руку и ногу.
«Я не хотел подписывать контракт, который мне сували. Командиру с позывным „Баха“ объяснял, что не могу быть штурмовиком, у меня ноги больные. Он мне лупанул в грудак, в солнечное сплетение. Я потерял сознание, меня эпилепсия долбанула. Очнулся — он говорит: „Подписывай и всё“, нах», — вспоминает Николай. Он объяснил: «Баха» — это инструктор пункта отбора на военную службу по контракту Красноярска сержант Р. Бикмухамедов. Его подпись стоит в документах Нефёдова.
По дороге в Юргу их автобус на остановке в Ачинске подобрал пенсионера, который попросил его подвезти до ближайшего населённого пункта. Нефёдов рассказывает, что этого мужчину не высадили, где он просил, силой привезли в часть и тоже заставили подписать контракт. «Оформили его в наглую на СВО. Это дедок, который не мог ходить даже, мы его в столовую на себе таскали», — говорит Нефёдов. Потом этого пенсионера распределили в другую часть, Николай не знает, что сейчас с ним.
«Ты на кого всё оставляешь, патриот, едрит твою за ногу!»
По дороге на фронт Николай узнал, что его жена Диана ждёт ребёнка. «Конечно, он обрадовался. Но что уже сделаешь, контракт подписан, вернуться уже не мог», — рассказывает 32-летняя Диана.
Дома она осталась с восьмилетним сыном и неходячим отцом Николая. 1,5 года назад у Дианы обнаружили рак шейки матки. За 17 недель беременности она дважды лежала в больнице. На это время сына она отдавала своей матери, ухаживать за свёкром просила знакомых. Старшая дочь Николая учится в девятом классе и живёт с первой женой Нефёдова.
«Патриотизм, блядь, до добра не доведёт! Ну не хватает тебе денег — езжай на вахту. Вернёшься живой и здоровый. Нет, говорит, я пойду туда, чё я не мужик, что ли», — возмущается жена Николая Диана. — Патриот он долбаный, блядь».
В Новой Игирме Нефёдов получал около 120 тысяч рублей в месяц. 60 тысяч была его зарплата на сетевой бензозаправке, ещё 40 тысяч имел с подработок на ремонте автоэлектрики. Плюс пенсия по инвалидности. Когда Николай проходил медицинскую комиссию, уговаривал экспертов поставить ему третью, рабочую, группу, так как хотел работать и обеспечивать семью.
Успевал ещё помогать нескольким христианским церквям, которые есть в Новой Игирме и райцентре Железногорске. Ремонтировал машины приходов, если требовалось, перевозил людей и грузы. Николай гордится, что помогать удавалось даже на расстоянии. С ним связывались по видеосвязи, он осматривал автомобиль, говорил, что надо сделать, чтобы отремонтировать. Если не получалось объяснить словам, рисовал электрическую схему и отправлял фотографию по ватсапу. Нефёдов — автоэлектрик-самоучка, с детства любит копаться в автомобилях.
«Он у нас очень помогающий, это есть. Но я не думала, что он захочет помогать на фронте», — говорит Диана. Она говорит, что в их посёлок с войны многие мужчины вернулись в цинковых гробах. Погиб отчим Дианы, он вместе с сыном заключил контракт, сын жив. Больше года назад похоронили друга Николая.
Диана думает, что Николай ушёл на войну из-за своего отца. «Папа насмотрится телевизора и начинает на мозги капать: „Какой ты мужик!“ Рассказывать, что он в армии служил, брат мужа в армии служил, мой не служил. „Ты не мужик, а одно название“. И так несколько лет. Ну вот — не выдержал, сорвался и ушёл. Итог: всё на мне. Ты на кого всё оставляешь, патриот, едрит твою за ногу!» — восклицает жена Николая.
«Важны желание служить и состояние здоровья»
«Я доказал, что я не ссыкло и не трус, как мне некоторые говорят», — объясняет Нефёдов. Теперь отец просит его вернуться домой. Пенсионер восстанавливается после двух инсультов и инфаркта, у него отказывают ноги. Инъекции, которые ему делают от защемления нерва, не помогают. Требуется постоянный уход.
В Юрге Николай написал заявление, что хочет расторгнуть контракт. Так посоветовал юрист, к которому Нефёдов обратился вместе с другим мужчиной, не годным к службе из-за здоровья.
С рапортом на имя командира Нефёдов пришёл к командиру Бахе, который раньше его силой заставил подписать контракт. Тот разорвал бумагу, снова ударил Николая кулаком в грудь, он упал. Когда пришёл в себя, его заперли в камере. Там уже сидели те, кто приехал из Красноярска пьяными.
«Поток желающих подписать контракт увеличивается. В первую очередь, нужно желание, должна быть мотивация служить. Дальше — состояние здоровья. Проходят у нас медицинскую комиссию. Кроме того, проводим социально-психологический отбор, окончательно склонности к той или иной специальности выявляются в учебных центрах», — объясняет в интервью начальник пункта отбора на военную службу по контракту Красноярского края подполковник Алексей Рогозин. Его подпись стоит под контрактом Нефёдова. Сотрудники телекомпаний в сюжетах из красноярского пункта отбора подробно рассказывают, какой тщательный осмотр проходят новобранцы, какие медицинские обследования проходят.
Нефёдов говорит, что ни в военкомате в Красноярске, ни в воинской части в Юрге врачи его не смотрели. Вместе с ним в штурмовики отправили других мужчин, негодных к службе из-за здоровья.
«Все бумаги подписывала Юрга. До нас на передок отправили парней с инвалидностями, группой Д-1 — „не годен к военной службе“. Были люди с больным сердцем, со встроенными аппаратами, которые „заводят“ сердце. Сейчас они все уже погибли. Из госпиталя отправляли на фронт — кто без ноги, кто без руки. Нифига, подлечат, поставят протез и ты обратно на передок пойдёшь», — рассказывает Николай.
Командир Баха и сотрудник военной полиции с позывным «Шыла» отобрали у Нефёдова телефон, в чехле были шесть тысяч рублей наличными и банковская карта с пин-кодом, рассказывает Николай. Когда он восстановил карту, узнал, что с неё сняли все деньги, примерно семь тысяч рублей. У других новобранцев тоже забрали телефоны и деньги. «Баха и „Шыла“, плевали мне в лицо, заставляли приседать, отжиматься. Называли нас кусками мяса и ничтожествами, ржали над нами», — рассказывает Николай.
20 февраля вновь прибывших контрактников четырьмя автобусами отправили в Новосибирск. Оттуда самолётом — в учебный центр Ростова-на-Дону. Там Нефёдов опять написал рапорт командиру с просьбой расторгнуть контракт. Ответа не получил.
«Главное — хорошее небо над головой, тепло добра и забота»
Месяц Николай служит штурмовиком. Говорит, командиры жалеют его, стараются меньше отправлять на передовую. Долго ходить он не может — ноги фиолетовые, отёкшие от варикоза. «Передвигаться тяжело, воздуха не хватает. Ещё на последнем штурме дроном подбило ногу. Ну это ничего, заживёт», — говорит Нефёдов.
В своей бригаде Николай встретил нескольких мужчин из Казани, которые откликнулись на объявления о вакансиях на «Авито». Ехали устраиваться крановщиками и водителями. А попали в штурмовики.
«Они никому не жалуются, не пишут. Боятся командиров: каждый день ходят избитые. Хорошо, что у нас командиры хорошие, считают нас за людей, что мы не трусы. За провинность, что-то неправильно, например, сделал, командир может долбануть. Ну это ерунда, сам виноват, — рассказывает Нефёдов. — В других батальонах парни не выдерживают побоев. Четверо или пятеро „груз 200“. Кто-то застрелился, кто-то взорвал сам себя».
Жена Николая Диана написала губернатору Иркутской области Игорю Кобзеву, попросила помочь вернуть мужа с фронта. «Если вы считаете, что права военнослужащего нарушены, вы можете обратиться в прокуратуру», — получила она стандартный ответ от главы региона. И дальше список сайтов и справочных номеров.
«А более бредовые фейки будут?» «Может хватит нести всякую херню. Этого не может быть, прежде чем отправить человека на сво его осматривают врачи», «С таким набором болячек и воюет, насмешили». Такие комментарии в чате губернатора Кобзева написали Диане, когда она второй раз обратилась к главе Иркутской области. В этот раз губернатор никак не отреагировал, не прислал даже формального ответа с номерами справочных.
Через несколько часов после поста Дианы в чате губернатора появилось сообщение жительницы Ангарска Светланы Гореловой. Она пожаловалась, что её мужа, 37-летнего Александра Лубяного, раненого отправляют на боевое задание. Два месяца назад снаряд попал ему в ногу, прострелена стопа, отморожены пальцы.
«Отправляют за ленточку на убой. Нога не зажила, передвигаться тяжело, моему мужу грозит ампутация ноги», — написала Светлана. Журналисту «ЛБ» она сообщила, что ответа по существу не получила ни от губернатора, ни от минобороны. На официальные ответы отводится 30 дней, но у её мужа нет столько времени.
Доброволец Нефёдов говорит, что фронтовой медик ему ничем помочь не может, хоть и подтверждает, что с его заболеваниями Николай не должен был попасть на фронт. В постоянном холоде и сырости, нагрузках, его болезни обострились. Боль в позвоночнике и суставах, с которой он живёт с молодости, многократно усилилась. Чтобы заглушить её, Николай 2-3 раза в сутки делает себе инъекции кетонала, сильного обезболивающего.
«Я понимаю, что гроблю своё здоровье, но по-другому не могу. Если не буду колоть себе кетонал, просто лягу, буду неходячий. Если меня гонять в штурмы, я и себя угроблю, и батальон подведу», — беспокоится Николай.
Он по-прежнему готов «помогать ребятам»: ремонтировать технику, перевозить людей и грузы. Нефёдов просит перевести его в ремонтные войска и надеется, что военная прокуратура расследует преступления Бахи и Шылы. Больше всего Николай хочет, чтобы война закончилась и военные вернулись домой.
«Главное — хорошее небо над головой, тепло добра и забота», — говорит он, готовясь к новому штурму.